Мамонтенок Дима

Вода была серая, не синяя как бывает в реках, и не зеленая как в океане, а серая. Серая и холодная. И ещё тяжелая. Так во всяком случае казалось. Волны нехотя перекатывались с места на место, создавая иллюзию движения. А на самом деле она не текла, стояла. Это была самая спокойная река. И самая серая.
Серый цвет здесь вообще преобладал. Серым было небо, на котором, время от времени мелькали серые птицы, серыми были облака, открывавшие время от времени серое солнце, даже полоска берега, очень далекого и почти не доступного, была серая. Менялся лишь оттенок. От светло-серого, почти белого, до темно-серого, почти черного, но все же серого. Без резких переходов, без четких линий, неясные силуэты размытых очертаний…
Даже скрип уключин отдавал своей серостью. Лодка, на которой мы плыли, была старая, очень, но в то же время очень надежная, самая надежная, вечная. И тоже серая. И лодочник, паромщик, перевозчик, как только его не называли за прошедшие века, тоже был старый, вечный и серый. Глаза его светились мудростью, немного сочувствием, и немного интересом. Совсем немного. Хотя какой может быть интерес, у него, живущего с начала веков и доживущего до их скончания. Может презрением? На нем был балахонистый плащ с капюшоном, скрывавшим фигуру и лицо. Видны были лишь глаза. И ещё кисти рук, которыми он крепко сжимал весла. Ровное дыхание, четкие движения, и полное безмолвие.

sergej_tverdohlebov-mamontenok_dima.chm [82.91 Kb] (cкачиваний: 71)Вода была серая, не синяя как бывает в реках, и не зеленая как в океане, а серая. Серая и холодная. И ещё тяжелая. Так во всяком случае казалось. Волны нехотя перекатывались с места на место, создавая иллюзию движения. А на самом деле она не текла, стояла. Это была самая спокойная река. И самая серая.
Серый цвет здесь вообще преобладал. Серым было небо, на котором, время от времени мелькали серые птицы, серыми были облака, открывавшие время от времени серое солнце, даже полоска берега, очень далекого и почти не доступного, была серая. Менялся лишь оттенок. От светло-серого, почти белого, до темно-серого, почти черного, но все же серого. Без резких переходов, без четких линий, неясные силуэты размытых очертаний…
Даже скрип уключин отдавал своей серостью. Лодка, на которой мы плыли, была старая, очень, но в то же время очень надежная, самая надежная, вечная. И тоже серая. И лодочник, паромщик, перевозчик, как только его не называли за прошедшие века, тоже был старый, вечный и серый. Глаза его светились мудростью, немного сочувствием, и немного интересом. Совсем немного. Хотя какой может быть интерес, у него, живущего с начала веков и доживущего до их скончания. Может презрением? На нем был балахонистый плащ с капюшоном, скрывавшим фигуру и лицо. Видны были лишь глаза. И ещё кисти рук, которыми он крепко сжимал весла. Ровное дыхание, четкие движения, и полное безмолвие.

sergej_tverdohlebov-mamontenok_dima.chm [82.91 Kb] (cкачиваний: 71)